Анатолий Радов - Изгой: По стезе Номана [СИ]

Да уж, картинка начинает вырисовываться фееричная и весьма зловещая.

Аземы — демоны, владеющие магией до третьего круга, высшие — до четвёртого. Разумны. В большинстве своём всадники, но имеются и обученные пешему бою. Знаю, видел таких.

Ядошипы — склизкие твари, хорошо защищены от Света, стреляют ясное дело ядовитыми шипами. Живут в болотистых местах, но демоны могут перевозить их в огромных бочках с болотной водой и применять на поле боя.

После лекции обратно в гурт. Снова бег, передача тяжёлых скутов, атаки разными флангами.

Над плацем нависало хмурое небо поздней осени.

С каждым днём оно становилось всё ниже. Время от времени частил мелкий дождик, холодный и нудный, листья уже полностью опали, полежали недолго пёстрым ковриком и быстро сгнили на размокшей земле, став частью грязи. Пару раз я видел клинья каких-то птиц улетающих на местный юг, а на реке огромную стаю серых уток, только клювы у них были раза в три длинней, чем у Земных.

Близилась зима.

За два дня до начала похода сквозь мрак ночи с неба посыпался снег. Почти как наш, только сизоватый оттенок густей. Выскакивая по утру из палатки, мы на секунду остолбеневали, и внутри рождалась необъяснимая, почти детская радость.

Потом мы остолбеневали ещё раз, прямо перед нашим плацем. Взор натыкался на широкое сизое пространство с той стороны грунтовки. Ещё вчера там всё было заставлено палатками, а теперь только нетронутый девственный снег до горизонта и редкие деревянные домики нужников, на крышах которых тот же снег шапками.

— Осталось два дня, — Лостад шёл перед лобовой шеренгой. Из под его сапог монотонно скрипело. — В течение них послеобеденное время будет отведено на подготовку к торжественному параду в Шане. Первые шесть легвонов срочно ушли в ночь на северном направлении. Завтра уйдут ещё пять легвонов на южном. Нашему доблестному тринадцатому легвону, а так же двенадцатому, приказано выдвигаться на плацдамес — Холмогорье, — на секунду его лицо перекривилось, хотя, узнал он об этом не вчера. Наверное, демонстрировал нам своё отношение к этому приказу. — Рубахи должны быть чище снега, плащи должны, — он запнулся. — Плащи вам выдадут сегодня после обеда. Шлемы должны блестеть. Натирайте их песком.

Он ткнул пальцем в сторону ворот.

— Песок сегодня высыпят там. Готовность будет лично проверять арх-лег Сервий Гальба. Так что смотрите у меня.

Он остановился, внимательно окинул нас взглядом и мы по-инерции подтянулись, расправили плечи.

— Всё ясно?

— Ясно, мин лег-аржант!

В этот день нам устроили психологический тренинг. Мы выстроились обычным порядком и после простояли полчаса, с удивлением глядя на выстраивающийся напротив нас в полуриге легвон. Как оказалось — это был двенадцатый.

— Первая линия, копья на зе-ем-лю! Щиты по-од-нять! Коротким шагом впе-ерь-од!

И мы пошли, не сводя глаз с «противника». Впечатали в землю по полсотни шагов.

— Длинный ша-аг, раз!

Мы пошли быстрее. Двенадцатый легвон быстро перестроился в фалангу.

— Полубего-ом, раз!

Ускорились вдвое, задышали в одном ритме. И вдруг:

— Двенадцатый, копья-а-а вниз!

Парни тут же начали поглядывать друг на друга, с непониманием. До двенадцатого треть риги. Мы прём огромной массой, а на нас смотрит полторы сотни копей.

— Что за нихт? Они чё? — эти вопросы начинают звучать сзади, справа. Взгляды уже не просто непонятливые, а растеряны.

До двенадцатого четверть риги.

— Да их сурдетскую мать! — выкрикивает кто-то. Один за другим парни вытаскивают из ножен мечи и боевые ножи.

— Э-э, бля, вы чё? Это же просто проверка! — хочется мне крикнуть, но я молчу. Потому что уже сам начинаю сомневаться. До двенадцатого метров тридцать. Рука невольно тянется к рукояти, я почти выхватываю меч. До двенадцатого шагов пятнадцать.

— Двенадцатый, копья вверх! Тринадцатый, сто-ой!

Фух. Ну, и суки, прости меня господи!

Один из парней в лобовой шеренге нашего гурта начинает дико ржать, сосед бьёт его по шлему кулаком, он набрасывается в ответ. Почти драка, их разнимают. Подскакивает Сервий и смеявшегося парня куда-то отводят. Наверное, заменят на другого из «довесков», или поставят в центр гурта. Ну и правильно — такие в лобовой не нужны.

— Гурты, спина-а, раз! Клинки о-от-бой! Длинный ша-аг, раз! — слышатся новые команды, и мы, развернувшись, шагаем обратно.

До обеда промаршировали всем легвоном, снова атаки и отступления. Несколько раз тренировали отход каскадом. Первая линия отступает, вторая упирается. Потом отступает она, упирается третья. Подразумевается, что у первой линии потери, возможно и у второй. Пока третья держит натиск врага, из оставшихся формируется фаланга, что-то вроде того.

Обед давали в самом лагере, поэтому потащились туда. Та же похлёбка, но теперь мяса побольше, а у магов-легвонеров так и вообще его валом. Наелись от пуза. Видимо, хотят, чтобы на параде мы выглядели на все сто — бодрые, весёлые и незамученые.

После трапезы нам привезли сюрко и плащи. Белые, с номером легвона. На сюрко справа, в районе груди, на плаще с другой стороны на плече, под красным крестом. Такой же крест и на сюрко, над сердцем. Час нас учили правильно эти плащи одевать, после чего распустили по палаткам драить шлемы.

— Тебя Дваго же зовут? — обратился я к своему соседу по палатке. Нет, мы познакомились ещё в начале, но потом как-то не удосужились хорошенько пообщаться, вот имя и подзабылось.

— Дваро, — парень немного обиделся. Что ж, его проблемы. Главное, чтобы он это чувство не развивал дальше.

— Хочешь заработать?

— Ты о чём? — он застыл на мне озадаченным взглядом.

— Да о шлеме, — я сделал невинное лицо. — Совсем времени нет его чистить. У меня девушка в обозе, мне нужно с нею вопрос решать, как дальше. В смысле, мы же уходим. А там вон пол-обоза куда-то пропало…

— А, — понятливо закивал Дваро. — И сколько дашь?

Фух, ну слава Номану, обошлось без ненужных поз и криков о попранной чести.

— Пять кирамов.

— Шесть.

— Договорились.

Заплатив парню аванс в два кирама, я схватил рубашку и вышел из палатки. Если что, иду отдать рубаху на стирку, всё по «ряду». Имеешь прачку, можешь в свободное время относить к ней вещи. Сейчас хоть и не совсем свободное время, но и не учения вроде как.

Но никто меня не остановил. Я свободно миновал ворота и заспешил по гравийке. Снег на ней был давно истоптан, а благодаря тому, что температура за полдня поднялась выше нуля, и превращён в грязь. Под ногами снова хлюпало, а не скрипело. Но я не обращал на это внимания, потому что во мне взрастало беспокойство.